Михаил Щапов: для развития страны нужно стратегическое видение

В прошлой беседе с депутатом Государственной думы от Иркутской области, представителем фракции КПРФ Михаилом Щаповым мы говорили об итогах его работы за прошедший год, продвижении его законопроектов и дальнейших планах. Однако народный избранник высказал ещё и множество соображений о работе Госдумы как органа законодательной власти, о взаимодействии с другими фракциями и проблемах Байкальского региона, которые не смогли бы органично войти в интервью об итогах работы. Поэтому мы подготовили ещё один материал по итогам разговора с Михаилом Щаповым, в котором он даёт ясные ответы на проблемные вопросы сегодняшнего дня.



- Михаил Викторович, вы оппозиционный депутат, и это должно накладывать дополнительное бремя. Как Вам работается среди большинства от «Единой России»? Чувствуется ли противодействие политических оппонентов вашим законопроектам из-за того, что вы принадлежите фракции КПРФ?

- У правительства РФ есть видение по тем или иным процессам, определённая повестка. И это видение большинство партии «Единая Россия» в Госдуме превращает в закон. Большая часть инициатив рождается из нужд правительства. Всё, что идёт от фракции КПРФ, как правило, противоречит этой линии: либо мы с чем-то несогласны и предлагаем это по-иному регулировать, либо обращаем внимание на какие-то «болевые точки», которые «единороссы» пока не готовы решать. Конечно, это вызывает сопротивление. Хорошие примеры – законопроекты о прогрессивной шкале налогообложения, о поддержке детей войны.

Фракция КПРФ в целом не согласна с политикой правительства РФ, со стратегией финансового планирования, развития промышленности, с социальной политикой и политикой получения доходов, общим курсом. Но и другие фракции то же предлагают противоречащие основной линии правительства инициативы, и их так же отклоняют. Поэтому дело не в том, что мы представляем КПРФ, а в том, что мы иначе видим развитие страны.

- Михаил Викторович, а как складывается работа межфракционной группы «Байкал»? Что в настоящее время делается для защиты озера и отстаивания интересов жителей региона?

- В ней участвуют представители разных фракций, взгляды на многие проблемы у нас разные, но для нас как представителей интересов Байкальского региона должны быть вещи, которые бесспорны, и мы пытаемся найти точки соприкосновения для консолидации усилий. Пока я вижу, что конструктивных подход и желание работать есть у всех, поэтому есть надежда, что это будет рабочий инструмент для решения проблем нашего региона.

Сейчас мы пытаемся в рамках группы консолидировать усилия по регулированию очень важных для региона экологических норм, в частности по экологической экспертизе. Есть несколько законопроектов по этому вопросу, в том числе мой. Мы договорились о том, что выберем наиболее проходной законопроект с профильным министерством и правительством и совместно доработаем его. Кроме того, сейчас на повестке дня природоохранное законодательство.

- Экологи, туроператоры, общественность в целом бьют тревогу в связи с растущим огромными темпами туристическим потоком из Китая. При этом туристов из Поднебесной зачастую обслуживают их же соотечественники, создающие закрытую инфраструктуру и зачастую лишающие Иркутскую область прибыли. В итоге власти не имеют средств на развитие инфраструктуры, на защиту экологии озера, деньги выводятся из страны, а нагрузки всё возрастают. Видите ли Вы какие-то пути разрешения грозящих проблем?

- В этой сфере я вижу несколько проблем. Первая касается туризма как такового на Байкале. В силу разного рода факторов – курсовой разницы валют, повышения уровня жизни у соседей, в частности в Китае, – наш регион стал привлекателен для туризма. В общем и целом это оценивается как положительная тенденция, потому что для экономики это теоретически очень хорошо. Но любая отрасль должна быть сначала стратегически отрегулирована: нужно понять, сколько мы хотим туристов, каких туристов, хотим ли мы, чтобы они были повсюду или в локальных местах, хотим ли мы создать хорошую налоговую базу через гостиницы, конференц-центры или через культурные центры и т.д. Допустим, нам не нужно 5 миллионов туристов, потому что экосистема Байкала этого не выдержит, а нужно 500 тысяч. Тогда надо этот поток как-то сегментировать, выбирать тех, кто нам нужен. Допустим, мы будем позиционироваться как место для экологического туризма. Тогда нам нужно создавать соответствующую инфраструктуру, квоты, дороги, стимулировать развитие того, что нас к этому подвигает, и препятствовать тому, что отбрасывает назад.

Не надо радоваться тому, что у нас появляются дешёвые китайские гостиницы. Может быть, мы не можем запретить их строить вообще, но можем убрать факторы, которые стимулируют их строительство. Тогда у нас будет формироваться полноценная отрасль, которая будет тянуть всё остальное. Во всех остальных случаях это просто хаотичные движения, которое возникают на волне трендов, не нами созданных. Они уйдут в никуда, когда эти тренды сменятся. Нам в этом случае недостаёт стратегического видения.

Здесь есть над чем подумать с точки зрения законодательства и консолидации усилий власти и общества. Что касается китайского туризма, это другая проблема. Эти турпотоки сейчас проходят мимо государства. Отчасти это следствие как раз отсутствия стратегического видения, отчасти – нашей неопытности в этой сфере. Мы оказались не готовы к этому, мы не умеем это регулировать, а некоторые наши партнёры в этом уже давно и не один рынок завоевали. Они приходят со своими готовыми моделями, они на шаг впереди. Если где-то возникает точка активности, они знают, как перекрыть тонкие горлышки, через которые текут финансовые потоки, и снимают все сливки, а какие-то крохи оставляют нам. По большому счёту, радоваться большому турпотоку повода нет. Придёт время, и он схлынет, тренды сменятся. Дай Бог, чтобы они сменились не от того, что Байкал будет весь заплёван и замусорен, а по другим причинам. Но в любом случае после этого нам придётся только разгребать последствия того, что происходит на Байкале. Реально мы ничего с этого не получим.

Эта ситуация требует срочного анализа и корректировки. Пока это, конечно, вопрос исполнительной власти, а не законотворчества, которое может создать только некую форму тем движениям, которые должны быть выработаны исполнительной властью. Мы со своей стороны можем поставить проблему, обозначить её.

- Михаил Викторович, Вы неоднократно говорили, что Государственная дума не является самостоятельной ветвью власти и что, по сути, она обслуживает интересы руководства страны. Рядовому избирателю, наверное, не просто представить что-то иное. Как Вы видите работу Госдумы в идеале, что должно измениться?

- В Конституции у нас написано, что все три ветви власти у нас должны быть независимы друг от друга. В теории государственного управления – это как раз является системой сдержек и противовесов, которая позволяет создать условно «конкурентную» среду, обеспечивающую развитие страны. Когда эта «конкурентная среда» исчезает, иммунитет и система рискует впасть в застывшее состояние, получить инфекцию, вовремя её не заметить и из-за этого разрушиться. В нормальном состоянии ветви власти должны быть даже в некоем лёгком противостоянии.

У исполнительной власти есть свои интересы, достаточно прагматичные: они считают деньги, должны достигать каких-то показателей. Исполнительной власти мы даём рычаги управления, финансовые ресурсы, возможность устанавливать правила игры. Законодательная власть – это представители людей, это заказчик для исполнительной власти. Например, если мы как народ себя видим сильной державой и чувствуем, что должны защищать других, то мы должны сделать «заказ» для исполнительной власти на то, чтобы у страны была сильная армия, агрессивная внешняя политика и т.д. Но мы можем также и не заказывать это.

То же и в социальной политике. Мы хотим о стариках заботиться? Многие страны не заботятся, и не видят в этом никакой проблемы – такой запрос общества. Само общество должно решить, что это для нас, например, важно, а не правительство в зависимости от того, есть у них на это деньги или нет. Для этого мы и избираем представителей в Законодательную власть, чтобы они сформулировали «заказ» от народа и отстаивали его перед исполнительной властью. Исполнительная власть – это менеджеры, которые так или иначе будут скатываться к удобным и эффективным вещам, не всегда совпадающим с интересами людей. Законодательная власть должна эти интересы отстаивать. Есть ещё третья сторона – это судебная система, которая должна выступать арбитром, который может в случае чего рассудить исполнительную и законодательную власть. Но и здесь у нас не всё в порядке.

В качестве не идеальной модели, но хорошего примера можно привести Иркутскую область. Чем была хороша победа Сергея Левченко, так это тем, что она показала, условно говоря, идеальную модель, в которой законодательная власть не вытекает из исполнительной. Законодательное собрание, которое представлено большинством от «Единой России», ведёт одну линию, губернатор от КПРФ – другую. И коллапса от этого не произошло, и небо на землю не упало. Более того, по многим ключевым показателям Иркутская область находится в лидерах среди других регионов в СФО и в десятке лучших по России.

Беседовал Михаил СЕУРКО, пресс-служба иркутского ОК КПРФ
Щапов, Госдума, политическая система, Байкал