Год пенсионной реформе. Интервью с Сергеем Чупровым

Год назад, 16 июня 2018-го, распоряжением председателя правительства Медведева в Госдуму был внесен законопроект о пенсионной реформе в России. Проект предусматривал постепенное повышение пенсионного возраста с 1 января 2019 года. Изначально планировалось отодвинуть выход на заслуженный отдых у мужчин до 65 лет и до 63 — у женщин. В таком варианте 19 июля 2018 года Дума приняла законопроект в первом чтении. Позже поступило около 300 поправок: в частности, 29 августа президент предложил поднять планку для женщин до 60 лет. Во втором чтении 26 сентября законопроект был принят, весь блок поправок от оппозиционных партий и профсоюзов был отклонен. Третье чтение прошло на следующий день! И уже 3 октября — всего через 3 с небольшим месяца (!) законопроект был одобрен Совфедом и подписан президентом. Несмотря на негативную реакцию общества.



О последствиях пенсионной реформы мы поговорили с доктором экономических наук, профессором БГУ, секретарём по идеологии Иркутского обкома КПРФ Сергеем Витальевичем Чупровым.

— Сергей Витальевич, у вас были сомнения, что закон примут, несмотря на то что Путин ранее давал понять, что возраст повышать не будут?

— Исполнились самые грустные ожидания. Эта тема всколыхнула все наше общество. Было много разных суждений, телепередач, посвященных ей, были митинги, и у нас в Иркутске тоже, которые проводили коммунисты, комсомольцы, патриоты. Но, к сожалению, уже под занавес обсуждений мы увидели выступление президента, который коротко сказал, что тема больная, да, это не радует людей, но у нас нет другого выхода, кроме как повышать возраст. И к сожалению, это произошло. Большинством голосов депутатов, а большинство в Государственной думе составляют единороссы, был принят этот, как теперь говорят, людоедский закон, отнимающий у граждан годы жизни и деньги. Мужчины, по нашим расчетам, недополучат 840 тысяч рублей, женщины — 1 344 000 рублей. Этот шаг коснулся большинства граждан России и подорвал рейтинг президента. По сути, он отвернулся от людей и поддержал олигархов.

— Коммунисты и представители других левых сил выходили на митинги и пикеты. Но остальная часть общества — проявила ли она свою непримиримость в этом вопросе? Приложила ли достаточно усилий, чтобы показать власти свое решительное «нет»?

— К сожалению, угроза повышения пенсионного возраста повсеместного и массового протеста не вызвала. На наши митинги приходило не более тысячи человек. Почему люди остались безучастными, несмотря на то, что это решение подрывает их жизнь, благополучие, здоровье? Тут несколько причин. Первая, на мой взгляд, — это долготерпение наших людей. Россияне научились терпеть. А в этот раз нужно было показать народный характер, нашу солидарность, и если бы власть увидела десятки, сотни тысяч на улице, она ужаснулась бы, дала задний ход и смягчила бы или отозвала внесенный законопроект.

— Как это было с монетизацией льгот?

— Да, тогда власть увидела и услышала. Но нынешняя политика федеральных властей породила у людей много скепсиса: мол, «от меня ничего не зависит». Я с этим согласиться не могу. Это показали и выборы: там, где люди выражают свою волю, власть уже не может разными манипулятивными приемами склонять избирателей к принятию решений в свою пользу. Я считаю, что в вопросе пенсионной реформы наше население проявило пассивность.

— Знаете ли вы социологов, экономистов, которые поддерживают закон, считают его обоснованным? Какие у них аргументы?

— Я внимательно следил за общественным обсуждением этой темы и не увидел компетентных, узнаваемых, авторитетных экономистов, которые выступали бы в защиту этого закона. Единственный, кто мне на память приходит, но это не совсем связано с пенсионной реформой, — Чубайс. В интернете нашел информацию в его духе: мало повысить пенсионный возраст, надо еще и поднять налог для пенсионеров, потому что они, видите ли, чаще обращаются за медицинской помощью. Выходит, мало того, что они у нас лишены нормальных, достойных условий жизни, так с них надо еще и драть больше налогов. Но посмотрите, ведь средний размер пенсии в России (в евро) меньше, чем в Германии, в шесть раз! Представляете… А мы еще и этого лишили людей, заставляя их работать. Так что я не встречал специалистов, которые осмелились бы привести какие-то убедительные доводы в пользу повышения пенсионного возраста.

— Как вы считаете, действительно страну ждал коллапс, если бы не приняли этот закон?

— По моему глубокому убеждению, экономических оснований для такого решения не было. Есть масса источников, чтобы сохранить и увеличить пенсии, это и золотовалютные резервы, и прекращение оттока капитала за рубеж, и введение прогрессивной шкалы налога — пусть богатые платят больше, это и введение государственной монополии на табачные изделия и винно-водочную продукцию. Пожалуйста. И как можно смириться, что руководитель государственной компании в день получает три-пять миллионов рублей?! И когда выписывают миллиардные бонусы топ-менеджерам в убыточных госкомпаниях?! Безусловно, деньги есть! Была бы политическая воля у президента и правительства, они бы нашли эти средства.

— Плюс еще миллиарды оседают в карманах коррупционеров.

— Да… У одного из них нашли 9 миллиардов рублей, а у другого — 12, Арашукову инкриминируют хищение на 30… И эти миллиарды лежат мертвым грузом. В 2015—2018 годах ущерб от раскрытых коррупционных преступлений, пишет Валерий Рашкин, превысил 200 миллиардов рублей.

— В нашей истории бывали и более тяжелые времена, но возраст не повышали.

— Безусловно. У нас исторически сложилась такая пенсионная система, при которой более молодые обеспечивали пенсионеров. И это наши родные деньги, которые мы откладывали, и у нас их отнимают. Надо понимать, что чем богаче население, тем это выгоднее экономике. Люди на склоне лет могут себе позволить нормально отдыхать, заниматься домашним хозяйством, помогать детям. Чем богаче население, тем больше оно располагает средствами, тем активнее повышается спрос. Граждане помогают себе, но и помогают производителям товаров и услуг. В результате этот экономический круг начинает раскручиваться. Производители выпускают больше товаров, повышают выручку, повышают зарплату собственным работникам, которые тоже будут больше покупать. И конечно, решение повысить пенсионный возраст нанесет огромный ущерб экономике, не даст ей развернуться.

— Мы сейчас видим, как повсюду возникают очаги недовольства. Протесты в Архангельске, в Екатеринбурге, недавняя реакция на дело журналиста Голунова. Все эти события имеют разные причины, однако в них чувствуются отголоски недовольства по поводу пенсионной реформы. Ну и, конечно, закон напрямую повлиял на падение рейтинга президента и премьер-министра.

— Все так. Это называется «отложенный протест». Я разделяю точку зрения тех, кто считает, что пенсионная реформа вылилась в необратимое падение рейтинга президента. Конечно, рейтинг может колебаться и временами повышаться, но в принципе он уже обрушен. И уже не спасает проведение чемпионатов мира, присоединение Крыма — то, что имело положительный результат для президента. Все это копилось-копилось и вылилось в виде снижения доверия к нему.

— Но мы же понимаем, что претензии не только к президенту. Это недовольство распространяется на действия власти в целом.

— Безусловно. Раньше обыватель выводил президента за скобки: царь хороший, бояре плохие. Но здесь уже персональная ответственность президента. И второе, вы посмотрите, «Единая Россия» сейчас терпит крах на выборах, голосуют за кого угодно, лишь бы не за единороссов, как это произошло в Усть-Илимске. Это тоже проявление протеста.

Источник: «Пятница»
Чупров, интервью, социальная сфера, пенсии