Годы, опалённые войной. Воспоминаниями делится В.С. Брусенко, пенсионерка

Своего отца я помню с четырёх лет ещё в предвоенные годы. Он работал на Лисихинском кирпичном заводе. Помню, что почти каждый выходной, а также все летние праздники народ собирался и отдыхал, в основном, за городом. Транспорта в Иркутске тогда было мало, ходили пешком семьями. Там были массовые гулянья, люди пели, плясали, водили хороводы. Не помню ни драк, ни пьяниц. Народ радовался жизни. А потом началась война. Наши отцы, старшие братья и сёстры ушли на фронт.



Не буду описывать, как переживали голод, холод, нищету. От отца получали с фронта письма-треугольники, в которых он писал маме, чтобы берегла детей, братьям наказывал, чтобы слушались мать и помогали ей. Всегда обещал, что скоро они разобьют фашистов и вернутся домой. Письма шли почти до осени 1943 года. Тогда я заболела и лежала в Ивано-Матрёнинской больнице. О том, что отец погиб, я узнала только через девять месяцев, меня жалели и не говорили. Уже весной, греясь на солнышке, на сухой завалинке, я узнала, что нам пришла посылка с фронта. Это был папин чемодан. Никаких в нём вещей отцовых не было, он был набит аккуратно сложенными белыми байковыми портянками. Было там и письмо от фронтовых папиных товарищей. Из этих белых полосок мама сшила мне платье, а себе кофту, выкрасив ткань раствором марганцовки.

В восемь лет я пошла в первый класс, а братья вынуждены были оставить учёбу и работать –трудности нас не покидали и в послевоенные годы. Но выжили! Братья, став взрослыми, обзавелись семьями, с их помощью я окончила 10 классов и лесотехнический техникум. Направление на работу взяла на великую стройку – Братскую ГЭС. Вскоре вышла замуж за местного братчанина-механизатора. Работали в леспромхозе, вначале в местах затопления, а после затопления оказались в леспромхозе, который находился за водохранилищем, оторванные от большой земли на десятки километров. Вместе с мужем Петром Иннокентьевичем мы прожили 58 лет, вырастили четырёх детей, имеем девять внуков и 15 правнуков. Дочь перевезла нас к себе в Иркутск из посёлка в Братском районе, где давно нет уже нашего леспромхоза, да и всех остальных организаций. Посёлок на грани разорения, как и многие на братской заморской земле. Там и с транспортом плохо, летом катер да паром во время навигации, весной и осенью – бездорожье. Мы знаем об этом, потому что в посёлке живет наша средняя дочь с семьёй, учительствует. Выехать совсем оттуда им и некуда, и не на что.

Иногда меня всё же берёт обида – почему наше государство помнит только наших воинов-освободителей? А наши погибшие отцы разве не воевали? Ведь даже после окончания войны все, кто вернулись живыми, трудились, их дети не были обездолены. Они их растили, учили, занимались внуками. А мы, дети тех, кто погиб или пропал без вести, выживали сами по себе, без отцовской заботы, и внуки выросли без дедов. Что касается сегодняшнего дня, то всем понятно, что теми квартирами, машинами, неплохими пенсиями, что получают воины-победители, пользуются и их дети, внуки, правнуки. А дети войны сами ничего не имеют, поэтому не могут помочь своим родным и близким, которые вынуждены залезать в кредитную кабалу. Я это пишу не в адрес воинов-освободителей. Упаси меня Бог! Я бросаю этот упрёк правительству и депутатам, которые не хотят решать назревших проблем тех, чьи детские годы были опалены войной.

«Красное знамя», г. Братск
дети войны, история, социальная сфера, общество