У жителей Иркутской области появился второй шанс

13 сентября 2015 года впервые за 14 лет состоялись выборы губернатора Иркутской области. И впервые в России за 10 лет, с 2005 года, нам предстоит второй тур. Казалось бы, Ерощенко отделяет от заветного рубежа в 50% всего полпроцента – один шаг. Однако, по мнению большинства аналитиков, да и просто интересующихся политикой людей, предпочтительнее выглядят шансы Сергея Левченко. И на это есть веские причины.



История губернаторских выборов в России знает немало примеров, когда действующий губернатор во втором туре не только не улучшал, но и ухудшал свои позиции. Скажем, в 2004 году губернатор Архангельской области Анатолий Ефремов в первом туре получил 26% и вышел во второй тур с набравшим 44% Николаем Киселёвым. Во втором же туре за Ефремова проголосовало лишь 17%, а за его оппонента – 75. А в Амурской области в 2001 году действующий губернатор Анатолий Белоногов опережал своего соперника Леонида Короткова на 20%, во втором же туре уступил ему со счётом 42:49. И такие случаи до отмены выборности губернаторов были не единичны.

После восстановления губернаторских выборов, как уже говорилось, вторых туров не было ещё ни в одном регионе. Это создало у населения известную иллюзию, которую можно описать словами «Там уже всё решили за нас». Данный принцип, который официальная пропаганда настойчиво внедряет в массовое сознание, работает как «самосбывающееся пророчество». Вот определение этого термина: «Предсказание, которое выглядит истинным, но на самом деле таковым не является, может в значительной мере влиять на поведение людей таким образом, что их последующие действия сами приводят к исполнению предсказания».

В нашем случае человек не идёт на выборы, потому что считает невозможным что-то изменить, и в результате действительно ничего не меняется. Именно низкая явка на выборы на сегодняшний день – главный враг оппозиции, перед которым меркнут все козни «единороссов» и административный ресурс. Точнее, свою эффективность эти факторы приобретают именно благодаря низкой и сверхнизкой явке.

Явка на выборы в Законодательное собрание 2013 г. составила 27%, на нынешних губернаторских выборах этот уровень превышен всего лишь на 2%. За Ерощенко проголосовало, таким образом, менее 15% от общего числа избирателей. 85% жителей Иркутской области выразили ему своё недоверие. Но проблема в том, что выразили они его – в подавляющем большинстве – пассивно.

Нет сомнений, что при явке выше хотя бы на 10% основные кандидаты получили бы примерно равное число голосов, а если бы на участки пришло 50% избирателей, то Левченко мог бы претендовать на победу уже в первом туре. Теперь же ситуация, как говорится, висит на волоске.

Удивительно, что до сих пор среди людей, именующих себя «оппозиционерами» (а иногда даже искренне считающих себя таковыми) находятся пропагандисты тактики «бойкота». Эта тактика имела смысл только тогда, когда существовал порог явки на выборы. Действительно, если мы уверены в победе некоего несимпатичного нам кандидата (к примеру, президента Путина в 2004 году), есть резон в том, чтобы просто не пойти на выборы и постараться опустить явку ниже 50%. Тогда выборы признали бы несостоявшимися, что нанесло бы серьёзный удар по престижу системы. Но порог явки давно отменён, и тактика бойкота ныне утратила всякий смысл и выгодна лишь действующей власти. Потому что понятно, что дополнительных голосов она лишает не власть, а оппозицию.

В Братске и Ангарске Ерощенко формально получил больше, чем в Иркутске, а Левченко – меньше. Но произошло это в условиях ещё более низкой явки. То есть избиратели Братска и Ангарска УЖЕ потеряли доверие к действующей власти, но ЕЩЁ не успели мобилизоваться для поддержки оппозиции. Пример Иркутска может лишь подстегнуть жителей этих городов к большей активности во втором туре выборов, где у Ерощенко уже не будет психологического преимущества.

В большинстве сельских районов Ерощенко победил, причём при гораздо более высокой официальной явке, чем в городах. Традиционно высокий уровень поддержки «партии власти» в сельской местности даёт повод многим обвинять сельское население в «политической отсталости», наивности, вере в обещания власти и т.п. Но если вспомнить 90-е годы, мы увидим, что тогда ситуация была прямо противоположной. Именно горожане покупались на лозунги типа «Голосуй или проиграешь» и поддерживали ельцинский режим, разрушительная сущность была отлично видна уже в первые годы его функционирования. Село же сохранило здравый смысл и устойчивость к манипуляциям в гораздо большей степени, что видно по его голосованию за Зюганова в 1996 году.

В то время и горожане, и селяне равно находились под определяющим влиянием телевидения. Но как раз селяне почему-то не купились на ежечасную телевизионную «долбёжку». Теперь телевидение отчасти потеснил Интернет: в большей степени в городе, в значительно меньшей – на селе. Но самый активный избиратель и там, и там – старшее поколение, которое Интернетом как раз охвачено слабо. Так что теория, что «Интернет в городах победил ТВ», чем и объясняется большая поддержка оппозиции, вряд ли полностью оправданна. Тем более что и Интернет для манипуляций массами используется ничуть не менее эффективно.

Было бы странно, если бы город за двадцать лет выработал иммунитет к манипуляциям, а село за это же время его утратило. А объективных причин для голосования за действующую власть у жителей села по-прежнему нет: жизнь в городах ещё хоть как-то поддерживается, сельское же хозяйство пребывает в состоянии перманентного развала. Так что, боюсь, единственное реальное объяснение повышенного голосования сельских районов за партию власти – это массированное применение административного ресурса, давления на избирателей и прямых фальсификаций. Официальные 60-70 и больше процентов за «Единую Россию» и Ерощенко (как и других кандидатов в губернаторы от партии власти) – следствие того, что машина административного ресурса, которая в 90-е годы только начинала отлаживаться, теперь работает на полную мощность, а у оппозиции ещё недостаточно сил и возможностей, чтобы ей противостоять.

Когда эта система борьбы с фальсификациями будет работать по-настоящему, думаю, мы увидим в сельской местности совсем другие результаты выборов, не так уж сильно отличающиеся от городских. Или даже отличающиеся в лучшую сторону, как это было в 90-е годы.

Итак, многие не пришли на губернаторские выборы только потому, что изначально воспринимали их как некий «референдум» о доверии действующей власти. И предпочли выразить это недоверие пассивно, лёжа на диване или уехав на дачу. Более того, находились и не по разуму активные «протестующие», которые писали письма в «инстанции» и угрожали не прийти на выборы, если, к примеру, в их дворе не положат асфальт (как будто бы тем, кто отвечает за укладку асфальта, так уж была необходима явка на выборы этих людей).

Теперь же пример Иркутска показал, что отнюдь не «всё уже решено», и что в России вполне возможны настоящие конкурентные выборы. Сам факт второго тура сильнейшим образом повлиял на сознание иркутян, и можно ожидать, что явка 27 сентября намного превысит уровень первого тура. Прибавим к этому окончание отпускного и дачного сезона, когда многие люди находились за пределами города, а если и вернулись, то не успели ощутить предвыборную атмосферу, часто даже не знали, что в области идут выборы. Теперь таких людей остаётся гораздо меньше. Таким образом, на второй тур можно уверенно прогнозировать как минимум 40-процентную явку. Да и многие из тех, кто поддержал Ерощенко «по инерции», просто «не заметив» существования других кандидатов, теперь наверняка изменит свою позицию.

Стратегия команды Ерощенко ныне строится на том, чтобы не допустить повышения явки, особенно в Иркутске и других крупных городах. Но едва ли она будет успешной. Гораздо больше следует опасаться подтасовок и массового использования административного ресурса в день выборов. Более того, наверняка администрация постарается организовать форс-мажорные ситуации на городских участках, которые бы позволили признать выборы недействительными хотя бы на некоторых из них. Так что оппозиции следует максимально усилить бдительность в ходе голосования и максимально мобилизовать городских избирателей.

Вокруг кандидатуры Сергея Левченко уже перед первым туром сложилась широкая коалиция партий и общественных организаций самого различного толка, объединённых неприятием того, что сейчас происходит в области. Особенно радует вхождение в эту коалицию организаций патриотической направленности, таких как «Патриоты России» и «Народный союз». До сих пор они, несмотря на идеологическую близость к КПРФ, по тем или иным причинам оказывались, как правило, в противостоящем ей стане. Теперь же объединение патриотических сил стало реальностью (и это видно не только на примере Иркутска: основатель «Народного союза» Сергей Бабурин принял участие в прошлом году в выборах в Московскую городскую думу как кандидат от КПРФ). Так что Левченко стал для Иркутской области той фигурой, которая консолидирует не только абстрактно «протестный», но и конкретно патриотический электорат.

Кандидаты в губернаторы, занявшие третье и четвёртое места – Лариса Егорова («Справедливая Россия») и Олег Кузнецов (ЛДПР) – перед первым туром рассматривались как «спойлеры», представляющие интересы команды Ерощенко. Тем не менее, Егорова во втором туре (во всяком случае, пока) не стала призывать голосовать за Ерощенко и заявила, что не поддерживает ни одного из кандидатов. Кузнецов также чётко не определил свою позицию. Зато его партийный начальник Владимир Жириновский неожиданно выступил с заявлением в поддержку Сергея Левченко. А это может принести кандидату от КПРФ значительное число голосов сторонников ЛДПР.

Конечно, политтехнологи «серого дома» пытаются доступными им методами подорвать единство оппозиционной коалиции. Эту цель, к примеру, преследовал «вброс» о планах восстановления в Иркутске памятника Сталину в случае победы кандидата от КПРФ. Хотя, казалось бы, понятно, что установка памятников вообще не относится к сфере компетенции губернатора: это прерогатива местных властей, комиссий по архитектуре и городскому благоустройству и т.п.

Да и, по большому счёту, решение таких вопросов должно исходить исключительно из одного фактора – воли самих жителей, выраженной если не через референдум (понятно, что для референдума эта тема вряд ли подходит), то, по крайней мере, через репрезентативный опрос. Лично я – сторонник восстановления памятника, но если большинство иркутян выскажется против, то я приму это как данность. Думаю, что и наши демократически настроенные «оппоненты» в том случае, если установка памятника получит одобрение большинства иркутян, должны будут с уважением отнестись к воле этого большинства: это следует из самих принципов демократии. В любом случае, к работе губернатора этот вопрос отношения не имеет. Проблема в другом: как раз при нынешней власти мнения граждан как-то не привыкли спрашивать, все вопросы, даже и такие мелкие, как установка памятников, решаются неким «узким кругом ограниченных людей». Не говоря уже о более важных проблемах, таких как, например, выборность мэра Иркутска, которую команда Ерощенко отменила без каких-либо консультаций с жителями.

Кстати, с учётом существенных изменений в отношении к Сталину большинства наших сограждан (по данным социологов, доля положительных оценок этой исторической фигуры уже намного превысила долю отрицательных), широкое тиражирование данного «вброса» скорее поможет Левченко привлечь дополнительный электорат, чем повредит ему. И, скорей всего, в «сером доме» это уже поняли.

Так что, надо полагать, в оставшиеся до выборов полторы недели мы станем свидетелями новых «вбросов» и информационных атак. Которые, в свою очередь, привлекут к выборам ещё больше внимания и повысят явку, а значит, и шансы оппозиции. Команда Ерощенко сама себя ставит в безвыходное положение, когда не «кусать» Левченко нельзя (иначе он выиграет просто по «инерционному сценарию»), а «кусать» выходит себе дороже. И, как ни крути, единственный способ обеспечить нужный команде Ерощенко результат – это масштабные фальсификации и провокации, к которым оппозиция должна быть готова.

Павел ПЕТУХОВ
аналитика, политическая система, Выборы