«Зачем из людей делать баранов?» Интервью мэра Саянска, который первым отменил самоизоляцию

Мэра 40-тысячного города Саянска (Иркутская область) Олега Боровского в СМИ называют «непокорным» и «мятежным», потому что он первым пошел против указа Владимира Путина о мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения (так решила городская прокуратура и подала протест). После первой недели «путинских каникул» Боровский разрешил городским торговым центрам, парикмахерским и другим малым предприятиям начать работу, чтобы они «не накрылись медным тазом». При этом в Москве Боровский предлагает ввести не «придуманную самоизоляцию», а полноценный режим ЧС, да и жителей Саянска, которые хотели вернуться в город после поездки в Москву и за рубеж, он убедил провести две недели за пределами города.



***
— Многие регионы начинают смягчать режим самоизоляции, но вы были первопроходцем. От каких запретительных мер вы отказались?

— Я просто разрешил малому бизнесу — и не всему поголовно — работать. Когда президент сказал [отдыхать] до 3 апреля, мы все закрыли и ждали. За неделю ведь ничего страшного не случится, можно потерпеть. На Новый год две недели отдыхаем, и никто не умирал. Но как целый месяц предпринимателям зарплату платить, из чего? Тогда я понял, что малый бизнес в городе может накрыться медным тазом.

Мы рестораны оставили работать с доставкой на дом, продовольственные магазины работают, магазины промтоваров работают, у них особой очереди нет. Мы открыли бытовые услуги, не только парикмахерские — сапожные мастерские, швейные мастерские.

Я не считаю, что парикмахер — это самая опасная профессия, от которой можно заразиться. Чем парикмахер хуже кассира, который сидит на кассе, когда за день сотни людей проходят? У меня 12 тысяч работающих, из них около 5 тысяч каждый день едут на работу в «Саянскхимпласт» и «Саянский бройлер» в переполненных автобусах и возвращаются назад.

— Предприниматели жаловались?

— И приходили, и в интернет-приемную писали. У меня около 100 писем от предпринимателей из сферы обслуживания. Обидно, когда государство разрешает работать тем, кто им выгоден, — нефтянка, газ, строительство, дорожные работы. Ведь ни одна крупная компания не остановилась, всем можно работать, кроме сферы обслуживания.

А как можно в строительстве обеспечить дезинфекцию три раза в день? Тем более понятно, что на стройках работают — как и у вас в Москве — одни люди со Средней Азии. Почему людям нельзя сделать прическу? Я не понимаю. Закрыли тех, кто самый беспомощный, кто самый нищий, самый беззащитный.

— А почему их закрывают?

— В Кемерово, в Свердловской области, на Алтае, на Дальнем Востоке парикмахерские работают. Там, где власть — это власть, где она может взять ответственность на себя, там людям разрешают. Получается, что самоизоляция — это фикция, мы сами себя обманываем.

— Почему?

— [В Иркутскую область] люди прилетают на самолете из Москвы, Питера, Таиланда. Мы их делим — москвичей сажаем в обсерватор и проверяем, а иркутских развозим по домам, где с ними сидят родственники, которые спокойно ходят [на улицу]. Что это за самоизоляция? Я не понимаю этого, это неправильно. Если бы ввели режим чрезвычайной ситуации (ЧС), то все бы поняли, а то, что сейчас, — это какая-то полумера. Полуможно, полунельзя. Вот мне звонит мать ребенка и спрашивает: «Олег Валерьевич, почему у нас собаки в приоритете?» Я говорю: «В каком смысле?» А она: «А почему собаку можно выгуливать, а ребенка нельзя?» И что ей ответить?

— Прокуратура вынесла протест по поводу вашего решения, сказав, что оно прямо противоречит указу президента от 2 апреля. Что было дальше?

— Я протест отклонил. Ну, частично принял, потому что у меня первоначально в постановлении и рестораны должны были открыться, но мне позвонил губернатор, пожурил и сказал: «Олег Валерьевич, ну хотя бы пьянки давайте не устраивать в это время». Я согласился, и рестораны перевел на доставку. А дальше, скорее всего, будет суд.

— Но если в парикмахерскую идти можно, то, наверное, и в ресторан, если соблюдать дистанцию?

— Это разные вещи. В сапожную мастерскую пришел человек и отдал обувь, ушел, потом забрал. Женские салоны красоты работают по записи индивидуально. Женщина там сидит полтора-два часа, ей волосы красят, стригут, потом она уходит, и следом другая приходит. Всем рекомендовано дезинфицировать рабочие места, работать в масках и перчатках. А в рестораны, хоть я сначала и ограничил 30 посетителями, пришла толпа, все пьют, гуляют. Поэтому решили пока воздержаться.

— Почему государство не вводит режим ЧС?

— Если вводится режим ЧС, то государство берет на себя финансовые обязательства. Поэтому его и не вводят. Мы это прекрасно понимаем, зачем из людей делать баранов?

— В Иркутской области его надо вводить?

— Давайте так. Во-первых, это решает губернатор. Во-вторых, Иркутская область громадная по территории, но живет в ней только где-то 2 миллиона 600 тысяч жителей. У меня сейчас в городе на самоизоляции 7 человек, 2 из которых прибыли из Москвы, а остальные — из Бангкока. И ни одного заболевшего, слава богу. У нас даже когда грипп свирепствует, то мы в школах объявляем карантин, когда за тысячу заболевших перевалит. А сейчас что? На каком основании я должен объявить ЧС или карантин? Законных оснований на это нет! Тем более эта придуманная самоизоляция.

— Чтобы больше не распространилось...

— Тогда надо было [сразу] закрывать границы и высаживать всех в карантин на 14 дней, а не по домам. На каком основании я должен человека, которого вечером встречу на улице, спрашивать, куда он идет? Полицейский на него составит протокол, но на каком основании его права на свободу передвижения нарушены? В каком законе прописан режим самоизоляции?

— А в других регионах нужно вводить ЧС?

— Во всех регионах заболевших по 30–50 человек, кроме Москвы и Питера. Там есть власть, есть Собянин, пусть они решают. Например, закрывают Москву, по МКАДу ставят колючую проволоку и никого не выпускают и не впускают. Но каждый регион должен смотреть по ситуации.

— В Москве вот решили ввести пропускной режим. Вы на месте Собянина, если бы у вас такой же процент заболевших был в городе, что бы делали?

— Я бы на месте Собянина поехал бы в Ново-Огарево и сказал бы: «Владимир Владимирович, полумерами не обойтись. Надо вводить режим ЧС». Хотя бы для отдельно взятой Москвы. Денег же у него хватает тротуары менять каждый год. А в пропусках какой смысл? Люди как ездили, так и будут ездить. Мы не победим [вирус] полумерами. В Китае всех загнали по домам и все предприятия остановили — независимо от их размера. Это правильные жесткие меры, но для людей делали все, чтобы они жили нормально. Вы слышали, чтобы кто-то в Китае возмущался? Хотя, может, не дают говорить...

— Достаточны ли меры, которые Россия принимает для поддержки бизнеса?

— Вы еще в сказки верите, что государство кому-то поможет? Я два кризиса пережил, и никто не помогал. Единственная реальная мера, которую озвучил Владимир Владимирович, — это снижение страховых взносов. Это реальная мера, она поможет.

А дать людям отсрочку по налогам на полгода... Так у них за это время долг вырастет, как они будут это потом разруливать? Платежеспособность населения снизится, цены вырастут. У нас же, в отличие от всего мира, когда нефть падает в цене, бензин дорожает. Пусть парикмахер, у которой за душой нет ничего, кроме кресла и машинки для стрижки, попробует получить кредит в «Сбербанке» чтобы зарплату платить. Это все красивые слова. Многие хорошие указы президента не работают, поэтому мы и живем, как живем.

Я для своих [предпринимателей], не раздумывая и ни с кем не согласовывая, решил освободить малый бизнес от платы за аренду муниципальных площадей до 1 сентября. Депутаты поддержали.

— Если у вас появятся зараженные коронавирусом, вы обратно введете запретительные меры?

— Я не привык загадывать. На меня в свое время очень ополчилась пресса, потому что я запретил тем, кто побывал за границей и 14 дней не провел в обсерваторе, приезжать в Саянск. У меня таких было трое: двое уже вернулись, а одна девушка должна вернуться 13 апреля. Я понимал, что, если бы они плюнули на меня и приехали, я бы ничего им сделать не мог. Я с каждым лично договаривался, а не просто на заборе на въезде в город написал: «Вход запрещен, валите куда хотите». Вот девушка, которая приедет, никогда на Байкале не была, а тут попала в обсерватор «Легенда Байкала» в Листвянке. Довольная, три раза кормят, поят. Есть, конечно, проблема, что мы можем отследить тех, кто приезжает на поездах и самолетах, но есть и те, кто приезжает на своих автомобилях. Так что нельзя загадывать. Если наступит такое, то будем решать.

— Город закрыть на въезд не думали?

— Мы не можем, хотя бы потому, что предприятия находятся в 18–20 километрах от города. И давайте так: статьи Конституции по свободе передвижения и праве на работу никто не отменял. Даже в этот период. Поэтому 37-я статья Конституции действует, но просто взяли и росчерком пера лишили малый бизнес права на работу. Скажу больше: очень сложно будет людей привлечь на голосование по изменению Конституции, когда вот так вот действует власть. А опять будут требовать явку 50–60%.

— Вы сами-то поддерживаете изменения в Конституцию?

— Не вижу смысла в них. Все эти [социальные] меры можно было прописать законами. Это хорошие, но неконституционные нормативы.

— Почему вы единственный мэр или губернатор, который пошел своим путем?

— Я не знаю. Мне от моих действий не нужен никакой пиар, я даже не предполагал, что это вызовет такой ажиотаж. Я почему-то думал, что я буду не одинок, что нас будет много. У нас в Иркутской области 42 мэра, и мэры Ангарска Сергей Петров и Черемхово Вадим Семенов тоже где-то протестуют, но не могут прямо заявить. А мне терять нечего. Я за это кресло не держусь — мне важно, чтобы люди у меня были сыты, обуты и имели право на работу. И я как мэр не могу лишить их этого права.

— Не боитесь, что, как это часто бывает в таких случаях, к вам вдруг придут с проверками, потом появится уголовное дело?

— Проверять меня уже проверяли, как новая власть пришла. Финконтроль нарушений не обнаружил. Какую-то подставу сделать легко, даже не сомневаюсь, что могут. Я мальчик уже взрослый, почти 60 лет. Как говорил Верещагин: «Я мзду не беру, за державу обидно». За мои действия [по самоизоляции] уголовного дела не последует, по этой статье штраф 3 тысячи или отстранение от должности от 6 месяцев до года. Я готов на полгода уйти из этого дурдома. Переживу этот чертов коронавирус, переживу голосование по Конституции и выборы губернатора, а 1 октября приду на работу и скажу: «Ну, здравствуйте, это я». Новая власть, новая Конституция и я, отдохнувший, посвежевший и ознакомившийся с новыми статьями Конституции.

Это я в шутку говорю, но у нас никто ни от чего не застрахован. Были и повыше меня люди, которые в вертолетах или в машинах разбивались. У нас есть пример в Иркутской области, когда человек сделал дорогу на Ольхон, причем Путин, когда приезжал, спрашивал, когда ее наконец построят. И [Сергея Копылова] посадили на 3,5 года только за то, что он в охраняемой зоне поставил асфальтовый завод, и прокуратура обвинила его в том, что он нарушил права беспозвоночных. А на то, что сегодня нарушаются права людей, никто не смотрит!

— В заголовках СМИ вас называют «непокорным», «мятежным» мэром, даже «новым оппозиционным политиком федерального калибра». Вы как к таким оценкам относитесь?

— Я мэр обыкновенного маленького сибирского города. Я не политик федерального уровня, я не оппозиционер. Ко мне обратились люди, которые сказали, что им невыносимо больше так жить. И я понимаю, что больше им в этой нашей громадной государственной системе, кроме меня, никто не поможет. Люди меня выбрали, они мне доверили власть. У меня другого выхода нет. У меня нет амбиций куда-то дальше идти, это уже пресса разнесла. Мне не нужна слава эта, тем более что она может выйти боком. Мне нужно, чтобы люди, глядя мне в глаза, когда я иду по улице, говорили: «Вот это мужик, он за нас борется».

— Какие планы на будущее? Будут ли работать школы?

— Школы у нас закрыты, пока до 19 апреля [в области] объявлен режим самоизоляции. Надеюсь, что все разрешится, — у школьников уже мозги опухли от этой изоляции. Какие дистанционные уроки в деревнях рядом с городом, когда там свет порой выключают? Школьники вообще не учатся, и Минпрос само признает, что 25% — это максимум для дистанционного обучения. Садики у нас все работают, но на свободном посещении. И я бы, в принципе, в школах так же сделал. Но это слишком круто для меня будет, чтобы я один такое решал.

— Будете ли отмечать 9 мая?

— Насчет 9 мая мне пришло письмо из Кремля, что из мероприятий 9 мая нужно исключить ветеранов старше 65 лет. Как вы себе это представляете? У меня люди придут на Бессмертный полк, а я буду их с полицией разгонять по домам? Ну, перенесите тогда День Победы на сентябрь, когда празднуется окончание Второй мировой войны. Люди это поймут. Но в какой воспаленный мозг какого чиновника в Кремле могло прийти, что я буду ветеранов прогонять с мероприятия? Меня же проклянут!

Источник: «Новая газета»
общество, местное самоуправление, здравоохранение, экономика