«Право голоса» или «право заткнуть глотку?»

Телевизор смотрю редко: частенько врёт, факты извращает, подтасовывает, порою создаёт обстановку нервозности. Поэтому даже актуальную информацию ищу в интернете. Однако передача «Право голоса», (канал ТВЦ) заинтересовала меня, поскольку в ней должен принять участие секретарь ЦК КПРФ С.П. Обухов. Интересный товарищ, эрудированный, знающий. Не раз бывал в Иркутске.



Включаю интернет. Нахожу «Право голоса». Ведущий Роман Бабаян сообщает: 30 лет назад Россия перешла к демократизации. Состоялся январский пленум ЦК КПСС, на котором, по словам ведущего, генсек Горбачёв объявил: кончилась эпоха застоя, начинается эра гласности. Открываю известный доклад – у Горбачёва как всегда: слова, слова и далее словоблудие.

Но ведущий Бабаян, вспомнив январский пленум ЦК КПСС, даже не попытался проанализировать его последствия. Не почувствовали потребности в том и большинство его собеседников. Цель у создателей телепередачи была явно другой.

«Что вам «ближе: гласность или застой?» – спрашивает ведущий передачи её участников и телезрителей. Такой вопрос не может не поразить своей нелепостью. Ну как можно сравнивать материальное, сугубо экономическое (застой) с нравственно-политическим (гласность)? Увы, кроме логики здравомыслия существуют и психологические уловки. Буржуазные идеологи прекрасно осведомлены о том, что население России с теплотой и завистью вспоминает то советское время, эпоху Брежнева, когда квартиры давались бесплатно, за учёбу в институте тебе платили, а не ты. Путёвку в санаторий в основном профсоюзы оплачивали, кое-что давало предприятие. Мы тогда и понятия не имели о решётках на окнах, железных дверях, а СПИД и наркомания – это не наши болезни. И эти преимущества «эпохи застоя» можно бы ещё долго перечислять. Но о том в ходе передачи не стали вспоминать. Более того, устроители её попытались найти альтернативу социальному благополучию, с помощью которой можно было бы опорочить преимущества советского социализма.

- Гласность нужна была? – спрашивает Бабаян главного редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева. И едва тот намеревается что-то сказать, как ведущий чуть ли не кричит: – Цензура! Цензура!

Гусев начинает вспоминать о работе Главлита, который и осуществлял обязанности так называемого цензора. Из его рассказа выходило, что решения цензора допустить номер газеты в печать это пустая формальность. Ничего острокритического в адрес цензуры тех времён не мог припомнить и бывший главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков.

Почему так нажимал на тему «цензуры» Бабаян? Дело в том, что термин толкуется по-разному. В «Википедии» сказано: Цензу́ра — система государственного надзора за содержанием и распространением информации, печатной продукции, передач радио и телевидения. Объяснение куцее, обрывистое, неполное. Дальше сообщается: «Цензура является неотъемлемой функцией любого государства …..В демократическом правовом государстве цензура обеспечивает внутреннюю и внешнюю безопасность страны, стабильность государства и политического строя при максимальном соблюдении прав и свобод человека. При тоталитарном характере власти ….. цензура осуществляет контрольно-запретительные, полицейские и манипулятивные функции, во многом совпадающие с функциями репрессивных органов». На что намекают авторы выражением «тоталитарная власть», пояснять не надо.

Как журналист, проработавший в различных СМИ полвека, заявляю: Никаких притеснений или ограничений со стороны обллита (областной цензуры) я не испытывал да и редакции, в которых трудился, на неё не жаловались. Потому что главная задача обллита – стоять на страже государственной тайны. Однако ведущий телепередачи Бабаян умышленно переводит стрелки, пытаясь намекнуть на политическую роль главлита или обллита. Но здесь его ожидал «облом». Ничего порочащего советскую цензуру участники передачи не могли сказать.

Ощущая свою беспомощность, маститые редакторы начали нести какую-то ахинею в несколько ином направлении. Главный редактор «Московского комсомольца» утверждал, что рано утром приходила расТАССовка (т.е. информация ТАСС) с указанием, где какие материалы, в каком месте поставить. Трудно поверить. У каждой газеты своё лицо, своя модель формирования газетных полос. Третьяков вообще опустился до «кухонного трёпа». Вспомнил какого-то инструктора ЦК КПСС, который с группой таких же товарищей по окончанию рабочего дня собирались на Курском вокзале, чтобы распить бутылочку армянского коньяка. «Это вместо того, чтобы направлять или консультировать работу тех, кого они курировали, то есть цензоров, редакторов».

Павел Гусев, пытаясь влиться в политическое русло, стал рассказывать, что им, то есть «МК», указывали: что писать, как писать. Несчастный Гусев. В пылу возможного подобострастия он, очевидно, забыл, что «МК» – это бывший орган столичного горкома комсомола и являлся, по сути, одним из отделов.

Всё, что поведали бывалые руководители изданий – обывательски-злобные байки. Однако такое враньё кое-кто в обществе принимает за истину. Но это далеко не так. Могу сказать, что 80 – 90 процентов своих материалов я писал и готовил не по требованию редактора или секретаря райкома, обкома, а по своей инициативе, что было характерно и для большинства моих коллег-журналистов. Впрочем, как это по своей инициативе? Ты жил в обществе, общался с трактористами и комбайнёрами, с зоотехниками и агрономами, руководителями хозяйств и партийных комитетов, с учёными. Присутствовал на партийных конференциях и пленумах, на отчётно-выборных собраниях того или иного колхоза и повсюду подпитывался интересными идеями, слышал острые замечания, суровую критику.

Приведу лишь некоторые примеры. В конце 60-х годов меня заразил интересными темами (луговодство и освоение пойменных земель) замечательный учёный, заведующий отделом луговодства Иркутской сельскохозяйственной опытной станции (с. Пивовариха) И.Д. Троценко. Я много писал о больших возможностях «кладовой кормов» и остаюсь приверженцем того дела по сей день. Несколько позднее сошёлся с прекрасным руководителем, умелым организатором и на редкость предприимчивым хозяином, с директором совхоза «Иркутский» М.А. Гуровым, который как раз занимался освоением Хиртойской долины. Дикая заболоченная местность, расположенная в глухой тайге, где когда-то, говорят, проходил Екатерининский тракт, соединявший Иркутск с Верхоленском. Но теперь ни дорог, ни просёлков, ни селений. Лес, мелколесье, кустарник да болота. Суровый климат, короткий безморозный период, из-за чего там ни картошка не росла, ни пшеница с ячменём не удавались – вот что Хиртой. А травы прекрасно себя чувствовали. Ради них и шло освоение. И вот каждое лето по несколько раз выезжал туда, рассказывал в газете о преобразовании таёжного края. Естественно, своими публикациями поддерживал механизаторов, специалистов, которые вели напряжённую работу. Забегая вперёд, отмечу, что потом в крайне засушливые годы преобразованная Хиртойская долина с её пятью тысячами гектаров трав не раз выручала сельских тружеников Усть-Ордынского округа.

Попал как-то в крупнейший совхоз «Голуметский» и главный зоотехник Ю.А. Живулин с таким азартом поведал о новой культуре донник, что и я тоже с большим увлечением рассказал позже об этом в прессе. Ещё больше разжёг интерес к ней первый секретарь Усть-Удинского райкома партии И.В. Гец.

Повторяю, партийные органы не «висели» над нами. Иногда зайдёшь к секретарю обкома по селу и… «Где был? Что видел?» «А я вот считаю…» Разговор – взаимозаинтересованный. Указание «как писать» нам не давали. Правило и требование одно: писать ярко, интересно, доходчиво и честно. Это требование мы, журналисты, сами к себе предъявляли.

Я привёл лишь часть примеров, которые опровергают лживое обвинение, что в социалистическом государстве не было свободы слова. Куда больше мог бы сказать о том С.П. Обухов, но ведущий Бабаян не давал ему говорить, прерывал его чуть ли не на каждой фразе, ёрничал, пытался сбить. В ходе этой телепередачи мы ещё раз убедились в том, что буржуазное «право голоса» это ничто иное как «право заткнуть глотку» мыслящим иначе.

Геннадий ПРУЦКОВ, журналист. Работал в средствах массовой информации Иркутской области с 1967 по 2013 годы
«Приангарье», № 9, 2017
общество, история, социализм, оппоненты, Приангарье